Измученный, теряющий силы сновидец обречён. Он существует слишком долго, истерзан, похож на окровавленного зомби, и жизнь в нём поддерживают только галлюцинации. Этот зомби – кинематограф, который приобрёл антропоморфные черты по воле изобретательного режиссёра Би Ганя. Фильм "Воскрешение" включили в конкурсную программу Каннского кинофестиваля в последний момент, это была сырая версия, смонтированная за несколько дней до премьеры. Из-за того, что его показали в конце фестиваля (а, может быть, из-за слишком запутанного сюжета), фильм не получил должного внимания.
Поп-звезда Джексон Йи путешествует по истории кинематографа
Венский кинофестиваль, где окончательная версия "Воскрешения" появилась без каннского ажиотажа, идеальная площадка для такого кино. Виеннале подводит итоги кинематографического года, и я без колебаний назову фантазию Би Ганя самым примечательном фильмом, появившемся в 2025-м. Герой, которого играет мастер перевоплощений – поп-звезда Джексон Йи, путешествует и по китайской истории прошлого века, и по истории кинематографа. Каждый эпизод – виртуозный жанровый эксперимент – фантастика, любовная драма, триллер, и, по замыслу режиссёра, соответствует одному из человеческих чувств: слух, например, иллюстрирует вычурная новелла о барабанной перепонке, проткнутой шилом во время китайско-японской войны. Искушённый зритель отыщет немало скрытых и очевидных цитат – от Роб-Грийе до Вонга Карвая. Но в фильме об истории кино и его многоликости иного и быть не может.
Каждый год Виеннале представляет большую ретроспективу, которую австрийский киномузей продолжает показывать после завершения фестиваля. На этот раз ее героем стал Жан Эпштейн (1897–1953). Значительная часть его фильмов давно отреставрирована парижской синематекой, но есть и обойденные вниманием, так что кураторы ретроспективы решили объединить общеизвестные шедевры с полузабытыми документальными лентами, снимавшимися в конце 30-х на заказ – реклама студенческих хостелов, бретонской газеты, дорожного строительства. Эти короткометражки полны веры в прогресс; кажется, что человечество движется к беспечному будущему, где атлетические умники будут мчаться на велосипедах и штурмовать заснеженные склоны. Но уже через год немецкие войска войдут в Париж, туризм сменится эвакуацией, а газету L’Ouest Eclaire, расторопность которой воспел Эпштейн в 1934 году, после Освобождения закроют навсегда за поддержку вишистов.
Австрийский дуэт электронщиков Drank устроил впечатляющий киноконцерт, сопроводив самый изобретательный фильм Эпштейна "Падение дома Ашеров" (1928) подобающими готическими завываниями, а прочие немые фильмы озвучивали тапёры-виртуозы, извлекавшие божественные звуки из новехонького рояля Laul Estonia, который специально для ретроспективы арендовал киномузей.
Только море, камни и боль в распухающей от гангрены руке
Жан Эпштейн – режиссёр многоликий, и в истории кино останется прежде всего, как автор цикла картин о Бретани. Он был влюблён в холодные приморские пейзажи и открыл зрителям очарование глухих уголков этой бедной провинции, вроде острова Уэсан, где живут персонажи драмы Finis Terrae (1929). В немом кино прежде не было подобных сюжетов: пригожий рыбак страдает от того, что поранил палец осколком нечаянно разбитой бутылки. Никаких свадеб, никаких сокровищ, никаких маркизов и графинь, только море, камни и боль в распухающей от гангрены руке. Этот фильм – древний старец, ему уже 96 лет, а выглядит столь же юным, как невезучий рыбак Амбруаз.
Эпштейну вполне удавались и типичные для немого кинематографа сюжеты с погонями, переодеваниями и ограблениями. Весьма плодотворным было его сотрудничество с основанной русскими эмигрантами в Париже киностудией "Альбатрос" (не забудем, что он был уроженцем Российской империи). Среди этих картин – кинороман про грабителя и его помощника-плута "Приключения Робера Макэра" (1925) и "Лев моголов" (1924) с Иваном Мозжухиным в роли индийского принца – запредельная вампука с алкоголическим буйством, поддельными векселями, безумной гонкой по Парижу на таксомоторе и замечательным маскарадом в духе Энсора. И наконец "Двойная любовь" (1925) – терзания графини (жена Мозжухина Наталья Лисенко), любовник и сын которой просаживают деньги в казино. Роскошные интерьеры ар-деко в свое время стали предметом отдельного киноведческого исследования.
Марию обвинили в отравлении мужа, вернувшегося из советского лагеря
Расставшись с белоэмигрантами из "Альбатроса", Эпштейн основал собственную кинокомпанию и снял несколько новаторских картин, среди них "Шесть на одиннадцать с половиной" (1926) – опять стремительная езда на авто, исступлённые танцы и душераздирающая судьба роковой красавицы, сводящей с ума сперва беспутного младшего брата, а следом уравновешенного старшего. В фильме по роману Жорж Санд "Мопра" (1926) среди бесчинствующих аристократов в париках и камзолах скрывается юный Луис Бунюэль, но мне не удалось его опознать на экране.
Помимо большой ретроспективы Виеннале предлагает несколько "монографий" поменьше, зачастую становящихся сюрпризом даже для искушенных киноманов. Открытием для меня стали работы Ангелы Суммередер, которую называют основоположницей новой волны австрийского кино. Ее "Цехмайстер" (1981), отреставрированный к показу на Виеннале, – попытка при помощи подлинных документов реконструировать судебное разбирательство по делу крестьянки, обвиненной в 1949 году в отравлении таллием своего мужа, вернувшегося из советского лагеря для военнопленных. Мария Цехмайстер встречает супруга с оркестром, но он не верит в искренность ее чувств, и отношения в семье разлаживаются. Доказательства отравления были косвенными, но Марию ждал суровый приговор, и 17 лет она провела за решеткой. В сюрреалистическом "Цехмайстере" снимались участники процесса 1949 года, в том числе сама Мария. Кафкианское судилище разыгрывается на пленэре, под развесистым деревом у ручья, и казенные столы стоят в раскисшей глине.
Медиум манипулировала спонсорами при помощи плюшевого медвежонка
В фильме "Из пустоты" (2015) Суммередер применяет тот же метод переплетения фантазии и документалистики, чтобы рассказать историю изобретателя Карла Шаппеллера, который объявил, что способен добывать бесплатную энергию из воздуха, ничего не смог продемонстрировать и разорился, подобно герою романа Роберта Вальзера. Инженерные разработки подкреплялись оккультными практиками: у Шаппеллера имелась спутница-медиум, манипулировавшая спонсорами при помощи плюшевого медвежонка. "Он был типичным австрийцем – ничего не достиг, и его жизнь прошла зря", – утверждает историк. Но и в наши дни смельчаки, от США до Индии, пытаются повторить опыты Шаппеллера и гордятся своими достижениями.
Новый фильм Ангелы Суммередер "Б как Бартлби" (2025) – история новеллы Германа Мелвилла про упрямого писца, отвечавшего начальнику "I would prefer not to" на его законные просьбы и отказывающегося покидать контору. Бартлби говорит свое мягкое, но непреклонное "нет" из того самого кинозала, в котором мы смотрим фильм. В австрийском музее кино работал бойфренд Суммередер, 8 лет назад умерший от рака. Историю Бартлби намеревался снять он, и в финале фильма он запускает зрителей в темный зал, black box, словно в загробное царство. "Я бы предпочел этого не делать", — ответ на всё лишнее, что предлагает нам жизнь.
Собор словно перестраивает из кубиков исполинский младенец
Герои еще одной "монографии" Виеннале – Массимо Д’Анольфи и Мартина Паренти – документалисты из Милана. Родной город несколько раз становился их главным героем. Режиссеры рассказывали историю "синей линии" миланского метро и архитектора Пьеро Боттони, который пытался рационально использовать руины домов, разрушенных бомбардировками Второй мировой. Исследовали историю Миланского собора, который строят и перестраивают уже семь столетий. Из-за дождей и прочих невзгод мраморные детали и статуи портятся, их приходится регулярно заменять. Собор в фильме "Вечная фабрика Дуомо" (2015) предстает символом вечности, его словно перестраивает из кубиков исполинский младенец. Это здание из розоватого мрамора вновь появляется в фильме Spira Mirabilis (2016), и его вечная жизнь переплетается с рассказом эксцентричного японского учёного, исследующего бессмертных медуз, протестным движением американских индейцев, изготовлением литавр и рассказом Борхеса, который читает Марина Влади. Д’Анольфи и Паренти поясняют, что хотели проиллюстрировать этими историями все лучшее, что есть в человечестве – страсть к созиданию. Есть у них и контрфильм о бессмысленном разрушении – "Темная материя" (2013). На секретном полигоне испытывают новое оружие, а рядом крестьяне страдают от того, что их животные рождаются с дефектами (в центре истории – жизнь и смерть телёнка-инвалида), но не ропщут и как будто не связывают свои невзгоды c радиацией.
Каждую монтажную склейку Ксантус сопровождал словом SEX
В Венгрии в последние два десятилетия социалистического режима кинематографистам позволяли многое. Янчо, Фабри, Месарош, Тарр снимали фильмы, которые в СССР невозможно было вообразить, а лесбийская драма "Другой путь" (1982) вообще перепрыгнула все мыслимые барьеры. Этот фильм о журналистке, которая влюбляется в жену офицера, обычно считают произведением Кароя Макка, но был и второй режиссер – Янош Ксантус, почти не получивший известности за пределами Венгрии. Кураторы программы, посвященной Ксантусу, привезли на Виеннале недавно отреставрированные фильмы, которые он снимал в 80-х, и публика была ошарашена их смелостью. В 1981 году каждую монтажную склейку Ксантус сопровождал словом SEX, написанным огромными красными буквами! "Эскимосская женщина замёрзла" (1983) – чёрная комедия про любовный треугольник, в котором участвуют глухонемой служитель зоопарка, блондинка и спивающийся пианист, "Рок-обращенный" (1988) – полудокументальный портрет музыканта, прощающегося с беспутной жизнью ради служения Христу в протестантской секте. Ксантус умер в 2012 году, а его герой, Тамаш Пайор, жив и недавно покинул секту, поскольку она поддерживает Виктора Орбана. Удивительное послесловие к фильму, снятому почти 40 лет назад.
Виеннале – рай для синефилов. Где еще можно посмотреть короткометражки чилийского художника Карлоса Аморалеса, проповедующего "идеологический кубизм", шокирующего феминисток, пытающегося экранизировать прозу Роберто Боланьо и уверенного, что автор не обязан никому объяснять, что он имеет в виду? Или фильм Бингема Брайанта об эстете Эдриане Даннетте, выпустившем сборник некрологов "Проклятые и знаменитые" и собирающем работы художников с инициалами П. П. (среди них, разумеется, есть Пабло Пикассо!). Или киноочерк Мари Лозье о группе The Residents, музыканты которой уже 60 лет выступают анонимно, надевая на голову огромное глазное яблоко. С этим сорокаминутным фильмом в программе повенчали очередное архитектурное путешествие Ханса Эмигольца – на этот раз в Турин, где нам предстоит со всех сторон рассмотреть два шедевра Алессандро Антонелли – плоский жилой дом под названием "Кусок поленты" и башню Моле-Антонеллиана. Эмигольц проникает во все закоулки величественной башни, а название фильма Ecce Mole отсылает к книге сошедшего с ума в Турине Фридриха Ницше Ecce Homo. Башня строилась как синагога, но превратилась в музей кино. В конце ноября она станет одной из площадок Туринского фестиваля, и там вновь соберутся те, кто провел 12 дней в кинозалах Виеннале.
